Неточные совпадения
— Просто — до ужаса… А говорят про него, что это — один из крупных большевиков… Вроде полковника у них.
Муж сейчас приедет, — его ждут, я
звонила ему, — сказала она ровным, бесцветным голосом, посмотрев на дверь в приемную
мужа и, видимо, размышляя: закрыть дверь или не надо? Небольшого роста, но очень стройная, она казалась высокой, в красивом лице ее было что-то детски неопределенное, синеватые глаза смотрели вопросительно.
— Это откуда ты и отчего не
звонил?.. — спросила не совсем дружелюбно
мужа Домна Осиповна.
«Какая-то Костырева, которой
мужа он знал за гадкого пьяницу; наконец, этот неуклюжий шершавый ходатай, и связаться с этими господами… Нет, черт с ним!» — решил он мысленно и проворно
позвонил.
— Что? Кто там? — вдруг слышит аптекарша голос
мужа. — Там
звонят, а ты не слышишь! — говорит аптекарь строго. — Что за беспорядки!
Но, тем не менее, я, не будучи в силах преодолеть себя, иду к рыжему дому и
звоню к дворнику. Два двугривенных развязывают дворницкий язык, и он на все мои расспросы рассказывает мне, что незнакомка живет в квартире № 5, имеет
мужа и неисправно платит за квартиру.
Муж ее каждое утро убегает куда-то и возвращается поздно вечером, пронося под мышкой четверть водки и кулек с провизией…
Муж значится в паспорте сыном губернского секретаря, а незнакомка его женою…
Ефим сдержал лошадей у крыльца. Анна Серафимовна негромко
позвонила. Сени освещались висячей лампой. Ей отворил швейцар — важный человек, приставленный
мужем. Она его отпустит на днях. Белые, под мрамор, стены сеней и лестницы при матовом свете лампы отсвечивали молочным отливом.
Одна в хозяйской половине амбара Анна Серафимовна вздохнула свободно. Она прошлась немного, села в низкое кресло
мужа и,
позвонив, приказала себе подать чаю. Ей принесли стакан с лимоном. Станицын оставил на пюпитре несколько непросмотренных фактур и счетов. Анна Серафимовна позвала еще раз старшего приказчика.
— Ну, задача! — засмеялся он. — Батюшки, вода за шею потекла! Бррр… Промок, озяб, пьян, извозчика нет… недостает только, чтобы
муж выскочил на улицу и отколотил меня палкой. Но что же, однако, делать? Нельзя тут до утра стоять, да и к чёрту платье пропадет… Вот что… Я
позвоню еще раз и сдам Дуняше вещи, а сам пойду в будку.
«Этак, чего доброго, горячку схватишь, — подумал он. — Удивительное положение! Нешто еще раз
позвонить? А? Честное слово,
позвоню… Если
муж отворит, то совру что-нибудь и отдам ему платье… Не до утра же мне здесь сидеть! Э, была не была!
Звони!»